— Я тебе ведь говорил, что тут я не силен, — возразил Алек, уязвленный критикой. — И очень уж противно было врать ей.

— Сейчас не время мучиться угрызениями совести. Руки Иллиора, можно подумать, что на нашей работе хоть когда-нибудь удается никого не обманывать!

— Я знаю, — проворчал Алек. — Только тут другое. Она ведь не какая— нибудь мошенница или крикливый капитан корабля — она такая же бедная деревенщина, как и я сам. И вот являюсь я и предлагаю ей то, чего она хочет больше всего на свете, а завтра все ее надежды разлетятся в прах.

— Кто сказал, что мы разобьем ее надежды? — пожал плечами Серегил. — Она хочет получить место в городе — я позабочусь о том, чтобы она его получила.

— Ты на самом деле сделаешь это?

— Конечно, сделаю! Я напишу для нее прекрасную поддельную рекомендацию. Она сможет выбирать себе хозяйку! Ну что, теперь ты доволен?

Алек растерянно кивнул:

— Я просто не…

— Если подумать хорошенько, можно забрать ее и на улицу Колеса, — безжалостно закончил Серегил, — раз уж тебе так дорого ее благополучие.

— Я совсем не это имел в виду…

— Нет? — ухмыльнулся Серегил и положил Алеку руку на плечо. — Ты меня удивляешь!

ГЛАВА 39. Башня

Алек скорчился в самой глубокой тени около калитки и посматривал на небо. Судя по звездам, было близко к полуночи. Снег все-таки не пошел, небо к вечеру прояснилось, резко похолодало. Лишенный тепла костра или хотя бы Серегила, с которым они согревали друг друга в прошлые ночи, Алек продрог до костей. И к тому же он беспокоился.

Огни в замке давно погасли; юноша стал опасаться, что или Стеми поймали на месте преступления, или она слишком перетрусила, чтобы его впустить. А может быть, уснула в своей теплой постели и совсем забыла про него.

Однако Алек упрямо оставался на месте, и в конце концов из-за стены донеслись тихие шаги. Еще секунда — и Стеми приоткрыла калитку и поманила его внутрь. Двигаясь на цыпочках, она провела юношу через кухню в темную кладовку.

— Я спущусь снова до того, как остальные проснутся, — прошептала она, прижимая его руку к своей груди. — Ох, я жду не дождусь, когда же наконец выберусь отсюда!

Алек ощутил под грубой тканью торчащие ребра, услышал, как быстро бьется ее сердце. Твердо решив, что свою роль он должен играть как полагается, он заключил девушку в объятия, поцеловал — где-то под левым ухом

— и прошептал ласковые слова, которым его научил Серегил. Стеми радостно прижалась к нему.

— Где твоя комната? — тихо спросил Алек.

— На чердаке, где спят все слуги, игривый ты мой!-Мой тюфяк лежит в ногах тетушкиной постели.

— У вас там есть окно, чтобы ты могла наблюдать за звездами?

— Как раз надо мной люк, ведущий на крышу. Я немножко приоткрою его, чтобы видеть.

— Спускайся ко мне, как только звезды начнут бледнеть.

— Когда звезды начнут бледнеть… — выдохнула девушка и, последний раз обняв Алека, отправилась к себе.

Алек какое-то время оставался на месте, опасаясь, что она найдет какой-нибудь предлог, чтобы вернуться. Ожидание было вовсе не обременительным: после двух дней, когда они не осмеливались разжечь костер, чтобы согреться, даже за тепло остывающего очага юноша был благодарен судьбе. К тому же в кладовке чудесно пахло копчеными колбасами. Было слишком темно, чтобы их разглядеть, но Алек на ощупь нашел связку.

Выбравшись наконец наружу, он заметил на гвозде рядом с кухонной дверью длинную шаль и накинул ее себе на плечи — для лучшей маскировки. Подкравшись к калитке, он отпер ее. Серегил проскользнул внутрь, держа в руках их рапиры, и Алек снова задвинул засов.

Благополучно добравшись до кухни, Серегил при свете углей в очаге оглядел импровизированный наряд Алека и сморщил нос:

— Чесночком угощалась, бабуся?

— Тут есть замечательная колбаса, если хочешь, — ответил Алек, снова вешая шаль на гвоздь.

— Сними-ка ты сапоги, — прошептал Серегил. — Босые ноги шума не производят, а для такой работы это важно. Только не забудь кинжал — может пригодиться.

Спрятав сапоги за бочками с сидром, они двинулись в направлении главного холла.

Все лестницы в замке были только в башнях — чтобы их легче было оборонять в случае нападения. Серегилу с Алеком нужно было попасть в ту из них, что находилась в юго-восточном углу, и они скоро нашли ведущий туда узкий проход.

Арка в его дальнем конце выходила в небольшую прихожую В свете прикрытого рукой светящегося камня в углу была видна тяжелая дубовая дверь. Серегил отодвинул массивный засов и открыл ее. За дверью оказалась тесная лестничная площадка без окон. Большая часть маленького помещения и ступени уходящей вверх лестницы были полностью завалены обрушившимися камнями, досками, мусором.

Алек сделал шаг внутрь и замер на месте, скованный ужасом: к его щеке прикоснулось что-то невесомое и холодное. Прикосновение повторилось, сопровождаясь на этот раз тихим стоном и дуновением воздуха.

— Привидение! — сдавленно прошептал Алек.

— Ах, привидение! — Серегил взмахнул рукой над головой Алека и при свете камня показал ему длинные черные нити, которые, как паутина, облепили его пальцы. — Вот тебе твое привидение: тонкий шелк, повешенный на сквозняке. Как только я услышал рассказ Стеми о прикосновениях призрака, я сразу заподозрил что-то подобное.

— Но холодное дуновение?

— Мы с тобой в крепости, где работают превосходные каменщики, Алек. Где-нибудь в стенах сделаны воздуховоды. Они-то и обеспечивают холодный сквозняк, да к тому же и эти таинственные стоны. Здесь нужно быть очень осторожными.

— А как насчет магии?

— Вот об этом мы, пожалуй, можем не беспокоиться. Если Кассария на самом деле принадлежит к леранцам, она никогда не опустится до того, чтобы использовать сверхъестественные штучки ненавистных ауренфэйе. Но ловушки здесь наверняка есть, смертельные ловушки, так что нам лучше не очень полагаться на удачу.

Они тщательно осмотрели площадку, но не обнаружили ни потайных ходов, ни замаскированных люков.

— Похоже, искать вход нужно в другом месте, — пробормотал Серегил.

— Но где?

— Этажом выше, я думаю. Алек оглядел завал:

— Как там может что-то быть? Ты только посмотри! Должно быть, внутри башни все обрушилось

— Однако снаружи кажется, что вершина башни пострадала только с одной стороны; разрушения должны бы быть не такими уж большими.

— Ты имеешь в виду, что эта куча всего лишь для отвода глаз?

— Именно так, если только я не заблуждаюсь. — Серегил криво улыбнулся.

— Зачем бы оставлять башню полуразрушенной, если бы для этого не было веской причины?

— Так что, идем наверх?

— Идем наверх.

— Микам! Иди сюда!

Неожиданно разбуженный, Микам подскочил и стал шарить под подушкой в поисках светящегося камня. В комнате — той, где жил Серегил в бытность свою подмастерьем Нисандера, — никого не было, но встревоженный голос Нисандера раздавался совсем рядом.

Натянув штаны, Микам поспешил по коридору к спальне волшебника. Нисандер был уже одет в старый дорожный кафтан; лицо его потемнело от беспокойства. У Микама все похолодело внутри.

— Что случилось?

— Мы должны немедленно туда отправиться! — ответил Нисандер, накидывая на плечи плащ. — Им грозит какая-то ужасная опасность — или грозила; молю Иллиора, чтобы это оказалось видение будущего, а не прошлого.

— Видение чего? — спросил Микам. — Что ты видел, Нисандер?

Руки Нисандера тряслись, когда он стал застегивать плащ.

— Падение. Я видел, как они падали. И слышал их крики.

Серегил и Алек перешли в северо-восточную башню и поднялись на второй этаж замка. Дверь с лестницы оказалась не заперта; по обеим ее сторонам в стене были скобы для факелов. Спрятав свои светящиеся камни, Серегил и Алек осторожно заглянули за дверь.

Там было темно, но помещение, в которое они попали, казалось просторным. Откуда-то поблизости доносился разнообразный храп, хотя определить, где именно находятся спящие, и не было возможности. Когда глаза привыкли к темноте, Серегил и Алек разглядели в противоположной стене широкую арку. В воздухе чувствовалась резкая вонь окалины, смешанная с запахом металла и масла; Серегил предположил, что они попали в оружейную или кузницу.